Ништер - Страница 4

Протковски остановился и посмотрел в глаза Нимоеву. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядом.

— Наш мир жесток, — сказал капитан и повернулся к выходу. Дойдя до двери, он остановился. — Не советую обсуждать с кем–то появление Ништера и наш с вами диалог. Я тоже могу признать, что ваша работа чрезвычайно важна для нас. Но её всегда может продолжить кто–нибудь другой. Надеюсь, вы будете благоразумны. Марс — вот о чём вы должны думать. Марс, а не Земля.

*** * ***

Профессор Нимоев закончил пересматривать запись Ништера. Протковски о ней не спрашивал, а самому Леонида она понадобилась для того, чтобы набраться решимости. Земля определенно была больна, и он знал, какое ей необходимо лекарство.

Приняв решение, Нимоев забросил проект с водорослью. С ней разберутся и без него. Есть кому. Если же не смогут, то он оставил записку с пояснениями.

Несколько часов профессор не отходил от дисплея, стараясь успеть. Он комбинировал и творил. Проверял и отбрасывал ненужное. Никогда ещё Нимоев не испытывал подобного вдохновения. И удовлетворение, настигшее его в тот момент, когда проект был закончен, трудно было с чем–либо сравнить.

Остальные приготовления были закончены в течение нескольких минут. Забрав бронированную колбу из синтезатора, профессор засунул её в карман пиджака. В другой карман отправилась пара распылителей. Вставив носовые фильтры, Нимоев в последний раз оглядел испещренные схемами молекул стены, которые были частью его жизни. Скорее всего, он сюда не вернется. Или вернется, но спустя какое–то время. Профессор отогнал очередной приступ слабости и вышел из кабинета. Пришло время действовать.

Он двигался по улицам базы — однотипные модули в центре, дикие нагромождения подручного материала, в которых тоже кто–то жил по окраинам. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь купол, не освещал в достаточной мере. Этим приходилось заниматься огромным прожекторам, питавшимся от ветряков. Нимоев припомнил, что когда–то планировал решить эту проблему с помощью светящихся растений, заодно занимавшихся очисткой воздуха. Освободившуюся энергию можно было бы направить в иное русло. «Неизвестно, когда я теперь доберусь до всего этого», — подумал профессор и тут же принялся в очередной раз доказывать себе необходимость принятого решения. От привычки вести дискуссии, пусть даже с самим собой, трудно было избавиться.

«Всю историю Земли новые поселения в конечном итоге возвышаются над своими прародителями. Колонии в Америке, пройдя путь сражений с местными жителями и природой — стали центром мира. Каторга в Австралии превратилась в прекрасный курорт. Везде, где идёт сражение, есть прогресс. Здесь, на Марсе, мы отстали в техническом плане, но сделали многое для того, чтобы остаться людьми. Почти такие же первопроходцы, как и много столетий назад. Земля застыла в своём идеальном мире. Её надо взбодрить, дать новый вектор, достать из раковины, в которую она погружается».

Профессор остановился перед зданием, которое занимали военные. Оно единственное было обшито корабельным железом. Пластик под ним был в несколько раз прочнее металла, но сам вид придавал строению некую официальность и угрозу. Кивнув дежурному, который его узнал, Нимоев прошёл сразу к Протковски. Тот был на месте. Сидел в кресле и просматривал запись допроса. Завидев ученого, капитан поспешил выключить, но хлёсткий звук удара успел просочиться в кабинет, из–за чего воцарилось гнетущее молчание.

— Вы забыли мне что–то рассказать, профессор? — спросил Протковски.

— Да. Я собираюсь помочь землянину.

С этими словами, Нимоев вынул из кармана распылитель и направил струю газа на Протковски, который не успел задержать дыхание. Глаза капитана помутились.

— Что это? — глухо спросил он.

— Газ на основе одного оригинального вируса. Я разрабатывал его для психологов и врачей, но пока это только лишь опытный образец. Вы сейчас абсолютно не чувствуете боли и не испытываете никаких эмоций. Очень удобно в качестве лёгкого наркоза или для того, чтобы побеседовать о том, что собеседнику неприятно. Например, о Ништере. Где он?

— В камере.

— Прикажите, чтобы ему вернули все вещи и проводили в ваш кабинет.

Протковски потянулся к экрану, связался с дежурным и передал приказания Нимоева. Затем отключился.

— Хорошо, — профессор кивнул. — А теперь подождём.

Ждать пришлось около пятнадцати минут. За это время Нимоев ещё трижды пользовался распылителем. У него не было времени точно проверить, как долго действует вирус. Кроме того, не стоило забывать о том, что человеческий организм умеет бороться с болезнями.

Наконец дверь отворилась, и ввели Ништера. Его лицо было в синяках, пары зубов не хватало. Тем не менее, улыбка, как приклеенная, застыла у него на лице. Сейчас она выглядела жутко.

— Капитан, скажите, чтобы конвоиры ушли, — попросил Нимоев.

— Уходите, — Протковски вяло махнул рукой.

Охранники переглянулись, пожали плечами, но вышли. Профессор подошёл к Ништеру и расстегнул наручники, воспользовавшись универсальным ключом капитана.

— Не думайте, что мы все тут с ума посходили, — сказал Нимоев. — Я решил вам помочь.

— Ништь, — Ништер кивнул. — У всех свои игрухи.

— Однако нам нужно действовать быстро. Скажите, вы можете выбраться с планеты или нужно ждать новый корабль?

— Решаемо.

— Отлично! — Нимоев выдохнул. Всё это время он боялся, что для побега Ништеру придется связываться со своими товарищами на Земле.

— Время только. Не всегда улететь можно. Нужно выжидать. Лазеры.